Tota Pulchra International Russia

Европа, Россия и США – основные фрагменты

современных взаимоотношений

Каждый современный человек, который находится ежедневно в потоке информационный новостей, чувствует и понимает, что мир уже прочно вступил в новое Будущее. Стабильность и актуальные темы вчерашнего дня утратили свою силу и сместили свои акценты.

В чем первопричина нынешнего кризиса в отношениях между Москвой и странами коллективного Запада, в какой мере «ведущие» европейские страны готовы отдалиться от США, чью нынешнюю политику критикуют все откровеннее, а также может ли «нестабильность в мировом масштабе» перерасти в глобальную гарантированную катастрофу? В этом нарративе, мы попробуем обозначить важные знаки происходящих перемен.

В международных отношениях, ведущие страны мира, сейчас пытаются выстроить новую систему координат и под нее же адаптироваться.

Если под системой координат понимать стройную, ясную систему международных взаимоотношений, которая позволяет делать точные прогнозы, то Скорее мир переживает переходный период, когда все слишком зыбко, а вместо нового мирового порядка – беспорядок, в котором проявляются отдельные характерные черты и закономерности.

Во-первых, это изнашивание и разрушение послевоенной системы институтов (институциональные структуры ООН, НАТО и др.). Они ослаблены и потеряли уважение даже со стороны США – страны, стоявшей у истоков их формирования.

Во-вторых, это факт укрепления глобальной роли Китая. Китай (а за ним прочно следует Индия) становится все более вероятным кандидатом на мировое господство и конкурентную борьбу за него с США.

В-третьих, это непрекращающиеся волны технологической и информационной революций: с конца 1960-х уже полвека информационная революция только набирает обороты. С вопросами технологий связан и экономический кризис 2007–2009 годов, от которого мы еще не вполне оправились. Мы видим, что технологии позволяют сегодня распространять не только информацию, но и эмоции, которые могут иметь дестабилизирующее (даже токсичное) действие, когда эхо точечного кризиса раскатывается далеко за его пределы.

Наконец, для начала XXI века характерен переход от либеральной глобализации к реакционному движению против негативных эффектов глобализации – в частности, рост неравенства по всему миру. Кстати, увеличение неравенства – это одно из объяснений роста популярности примитивного популизма, который мы наблюдаем повсюду в мире.

Но «популизм» это особое явление, объективно, не вполне однородное и однозначное. В той или иной степени популизм является характерной чертой любого субъекта публичной политики. В настоящее время понятие «популизм» стало ругательным клеймом в политической сфере.

Что обозначает, по сути, либеральная глобализация?

Открытость мира повлияла не только на традиционные торговые связи, но и на прямые инвестиции. Местами даже возник их излишек. Для примера рассмотрим ситуацию с китайскими инвестициями в Европе. В начале, когда китайская компания купила крупнейший грузовой порт Греции в Пирее (сделка была оформлена в 2016 году) и китайские инвесторы планировали вложить финансовые средства в железнодорожную ветку от Афин до Будапешта (Греция- Венгрия), такая экстраординарная ситуация мало кого заботила, то теперь подобные вещи всех волнуют, вызывают эмоции и  реакцию. Китай стал одним из главных бенефициаров либеральной глобализации, что парадоксально для страны, которая по-прежнему заявляет о коммунистических принципах.

Эта либеральная глобализация зашла, без сомнения, слишком далеко, и теперь мы становимся свидетелями движения в обратном направлении – например, проявления политики протекционизма в действиях со стороны США.

Целый ряд последних заявлений лидеров Франции и Германии и некоторых других европейских стран говорят о критическом восприятии нынешнего курса политики США. Это тоже следствие отката от либеральной глобализации? Насколько страны «Старой Европы» готовы отдалиться от США?

Совершенно очевидно, что это только частичное отклонение. Да, то, что министр экономики ФРГ Петер Альтмайер говорит о необходимости если не ограничивать, то внимательно относиться к иностранным инвестициям, свидетельствует об изменении традиционного подхода Берлина. Но у реакции Германии на политику США есть и другие причины. США сегодня, по сути, объявили торговую войну – в том числе и своим союзникам в ЕС, таким как Германия. С тех пор как Президент США  Дональд Трамп пришел к власти, он пренебрегал связями с Берлином, а с Канцлером ФРГ – Ангелой Меркель вел себя неподобающим образом. Добавьте к этому, историю с «Северным потоком-2», требования повысить расходы членов НАТО на оборону (а значит, покупать больше американского оружия), не слишком дипломатичные поучения со стороны посла США в Берлине о том, что им делать или не делать, и наконец, критику со стороны Трампа в адрес Евросоюза. Все это способствует тому, что немцы действительно стали задаваться вопросами – немцы (!), которые до сих пор были безусловными сторонниками трансатлантического альянса.

Критическое отношение к США в Европе – это реакция на американскую политику, но это можно трактовать как попытку в стремлении европейцев стать более независимыми от политического курса США. После окончания «Холодной войны», европейцы сами никогда не осмеливались ставить под сомнение сотрудничество в рамках Североатлантического альянса. Почему?

Это удобная и прагматичная позиция. Европейским странам не надо задавать себе вопросы, по поводу собственной обороны и безопасности. Честно говоря, в Европе только две страны пытаются как-то самостоятельно обеспечивать свою обороноспособность, -  это Франция и Великобритания. Но суверенные возможности этих стран в данной сфере ограниченны.

При этом после распада СССР, Евросоюз расширился на восток, и новые страны-участницы занимают куда более, проамериканские позиции. Польша, страны Прибалтики – они по-прежнему одержимы навязчивыми идеями о российской агрессии. (Сюда еще Швецию можно добавить).Это стало для стан «Новой Европы», их доходным бизнесом в дипломатии и международных отношениях, стало гарантией для получения внешнего внимания, финансовых и иных ресурсов, в условиях их малой значимости для международных отношений.

Современная Швеция прошла удивительную эволюцию от страны, которая во времена СССР сохраняла нейтралитет, а теперь считает Россию главной угрозой. Этому немало способствовал лично экс-глава МИД Швеции – Карл Бильд. Кроме того, Швеция – это древняя страна, чья история знала славные времена. Теперь Стокгольм стремится играть большую роль во внешней политике и быть ключевым игроком в Северной Европе. Для этого нужно разыгрывать трансатлантическую карту. Выходит, что в Европе есть целый ряд государств, которые не хотят отмирания союзнических отношений с США, и это тоже одна из характеристик нынешнего периода исторической неопределенности.

Можно утверждать, что процесс формирования Европы в ее нынешнем виде, европейской интеграции – это процесс, который занимает даже не десятилетия, а века. Думаю, что в 2150 году этот процесс так и не будет завершен.

Историю Европы не следует упорно рассматривать однозначно, как некую эволюцию в одном направлении унификации и объединении.  Существуют объективные тенденции и причины, которые могут запустить процесс дезинтеграции ЕС. Риск, что начнется процесс деконструкции Евросоюза, существует. Но это только риск. Сейчас трудно делать такие прогнозы. В ближайшее десятилетие ничего принципиально не изменится. У стран Европы столько связей, что ЕС не может распасться, как СССР, и даже в юридическом плане это крайне сложно и долго (Если не будет внешних катализаторов процесса). Наглядный пример Великобритания. Неудивительно, что на фоне истории с «Брекситом» остальные европейские страны оставили подобные намерения. Ни одна страна, даже Греция, не хочет сейчас выйти из зоны евро. Так что риск существует, но его не стоит переоценивать.

Тем не менее ситуация в Европе сейчас меняется: выходит Великобритания, готовится покинуть свой пост канцлер Германии Ангела Меркель. По существу, Великобритания в любом случае останется одним из ключевых игроков для европейской безопасности и европейской экономики. Британия останется тесно связанной с континентальной Европой, прежде всего с Францией.

В этих условиях, падающее знамя европейского лидерства, готовы подхватить Франция, и возможно лично президент Эмманюэль Макрон.

У меня (по ряду причин) никогда не было ощущения, что Ангела Меркель – это лидер Европы. Раньше про Маргарет Тэтчер (премьер-министра Британии в 1979–1990 годах) тоже говорили, что она лидер Европы. На самом деле Германия вырвалась вперед за счет своей экономической мощи, но не политического авторитета. Что касается Франции, не секрет, что у нее есть значительные сложности с проведением экономических реформ. А если нет мощной экономики, то быть лидером в политике крайне сложно. Обратная ситуация, кстати, возможна: можно иметь мощнейшую экономику, но не претендовать на мировое господство, как Индия.

Все текущие события и факты, упорно свидетельствуют о том, что чтобы построить общую внешнюю политику и политику безопасности, нужно еще очень много времени. Мы можем вспомнить 2011 год, – тогда в разгар «арабской весны» Польша поучали страны «Старой Европы», что нужно делать в странах Магриба и Ближнего Востока. Но у них же нет никакого реального опыта взаимодействия с этими странами, в отличие от Франции, Италии, Испании, чья история связана с этим направлением. Чем были вызваны такие действия Польши? Об этом можно рассуждать отдельно.

К Европейской элите начало приходит объективное понимание сути борьбы с авторитарными режимами на Ближнем Востоке. Но результатом этих выводов, стала проблема стабильности в этих странах.  Если вы идеалист, вы скажете, что нужно сменить режим и заменить авторитарный режим либеральной демократией. Такого подхода придерживаются политики США (хотя их союзник Саудовская Аравия, насколько я знаю, далеко не образец добродетели). Я не хочу говорить об этом в ценностных категориях, но мы же видим, что в странах, где произошла смена власти, вновь укрепились авторитарные режимы. А «арабская весна», хотя это название очень неподходящее, в итоге повлекла за собой разрушительную гражданскую войну в Сирии с множеством жертв, которая до сих пор не закончена.

Подход западной политической элиты заключается в том, что между авторитарным и демократическим режимом интуитивно отдается предпочтение демократическому режиму. Тем не менее, если эта демократия не работает, нужно быть готовым искать компромиссы. Это более реалистичный подход. Сейчас западные страны постепенно возвращаются к приоритету стабильности над идеологией.

Что такое стабильность? Какая она, стабильность?

Система взаимоотношений, сложившаяся после Второй мировой войны, стала стабильной после Кубинского кризиса. От катастрофы, мир тогда отделяла настолько тонкая грань, что за этим кризисом последовали переговоры о разоружении и так далее. В итоге система стабилизировалась: ни США, ни СССР не хотели рисковать и развязывать ядерную войну. Я убежден, что ядерное оружие способствовало разрядке: если бы его не было, была бы Третья мировая война и конец истории Человечества.

С распадом Советского Союза все изменилось. Но разница в том, что сегодня можно говорить о нестабильности в мировом масштабе, и это совершенно новое явление. Посмотрите, конфликты есть везде, кроме Азии (да и там есть проблема Корейского полуострова). Впрочем, «нестабильность» не значит «на гране катастрофы». Не думаю, что нас ждет в ближайшие 10-20 лет катастрофа. Это скорее означает, что слабые импульсы могут иметь значительные и непредвиденные последствия. Ситуация станет вполне понятной и ясной к 2040-2045 годам. Сейчас глобальный мир проходит путь «неустойчивости» и перенастройки.

Сегодня многие эксперты, ученые, дипломаты в Европе говорят о важности взаимоотношений с Россией, но складывается ощущение, что есть большая разница в подходах между экспертами и европейскими политиками, заявляющими о консенсусе в отношении Российской Федерации.

Очевидно, надо забыть тезис о том, что «Европа говорит одним голосом» во внешней политике. Если это однажды станет правдой, то не скоро. Кроме того, не все эксперты способны, даже грамотно анализируя ситуацию, давать грамотные советы. Для этого надо быть не просто специалистом по России (русистом), а мыслить глобально и в других категориях и измерениях.

Наконец, надо отдавать себе отчет, что, например, по проблеме Крыма даже те, кто не разбираются в деталях, не могут сказать: давайте забудем. Потому что есть международное право, и в Хельсинкской декларации, которая по-прежнему в силе, есть пункт о неизменении границ. Можно заметить в ответ, что Запад не раз также нарушал международное право.  Да, это правда. Политика и дипломатия начинаются там, где мы все это признаем и говорим: «И что делать теперь?» В советское время, Запад так и не признал аннексию Советским Союзом Прибалтики и Молдавии. Но это не мешало сотрудничать с СССР – некоторые страны Европы просто не признавали данное присоединение. Сейчас сложно представить себе возвращение Крыма Украине, и возможно, через 20, 30, 40 лет сложится ситуация, когда Европа вновь станем ближе с Россией, но каждая сторона останется при своих убеждениях о политическом статусе полуострова.

При этом я убежден, что истоки проблемы нынешних отношений ЕС с Россией  в том, что после распада Советского Союза в Европе не было серьезной рефлексии на тему поиска нового формата взаимоотношений с Москвой. У Европы не было стратегического видения, понимания и желания таких отношений. Присутствовала односторонняя экономическая выгода. Было головокружение от победы над социалистической системой СССР, опьянение от победы в «Холодной войне». Отсутствовало понимание сути новой России и менталитета российского народа.

Это было ошибкой.

В то же время в 1990-е годы в России нужно было выживать, а не заниматься визионерством. Так что этим следовало озаботиться Западу. Европе необходимо было искать, пытаться анализировать политические перспективы, взаимовыгодного сотрудничества и развития.  При этом нужно помнить, что в большинстве западных стран экспертами по России становились эмигранты, как сегодня главные эксперты в США по Ирану (Китаю, Северной Корее и др. странам), это те люди, которые покинули свою страну. Это, конечно, усиливало идеологические аспекты и лишь лишало объективной рациональности в выводах.

Холодная война была войной идеологий: капиталистическая система против советской коммунистической идеологии или, если хотите, научного социализма. Распад СССР был воспринят в западных странах как поражение социалистической идеологии и как победа идеологии рыночной экономики и большей демократии. Но если говорить о Холодной войне как о противостоянии двух идеологий, то она закончена. Она плавно переросла в «Холодную войну – 2.0», но теперь уже против России и на других базовых принципах. Это уже отдельная, большая тема, для обсуждения.

Мы должны понимать, что слишком много разных событий происходит в мире, не связанных с наследием холодной войны. И если мы не найдем средств утихомирить эти идеологические разногласия и предубеждения, расплачиваться придется нам всем. Выбор остается за каждым из нас, за нашей способностью понимать и предпринимать конкретные действия, которые снизят уровень конфронтации и угрозу катастрофы в Европе и глобальном мире. Мы сами создаем свое будущее.

Europa, Russia e Stati Uniti

I principali frammenti

Relazione moderna

Ogni persona moderna, che è quotidianamente nel flusso di notizie informative, sente e comprende che il mondo è già entrato saldamente in un nuovo futuro. La stabilità e gli argomenti caldi di ieri hanno perso il loro potere e hanno spostato la loro enfasi. Qual è la causa principale dell'attuale crisi nei rapporti tra Mosca e i paesi dell'Occidente collettivo, fino a che punto i "principali" paesi europei sono disposti a prendere le distanze dagli Stati Uniti, le cui politiche attuali vengono criticate più apertamente e la "instabilità globale" può trasformarsi in una catastrofe globale? In questa narrativa, cercheremo di identificare i segni importanti dei cambiamenti. Nelle relazioni internazionali, i principali paesi del mondo stanno ora cercando di costruire un nuovo sistema di coordinate e adattarsi ad esso.

In primo luogo, è il deterioramento e la distruzione del sistema post-bellico delle istituzioni (strutture istituzionali delle Nazioni Unite, NATO, ecc.). Sono indeboliti e hanno perso il rispetto anche dagli Stati Uniti, il paese che si trova all'origine della loro formazione.

In secondo luogo, è un fatto di rafforzare il ruolo globale della Cina. La Cina (e l'India segue con forza) sta diventando un candidato sempre più probabile per il dominio e la competizione mondiale con gli Stati Uniti.

In terzo luogo, queste sono incessanti ondate di rivoluzione tecnologica e informativa: dalla fine degli anni '60, la rivoluzione dell'informazione ha preso piede da mezzo secolo. I problemi della tecnologia sono associati alla crisi economica del 2007-2009, da cui non abbiamo ancora pienamente recuperato. Vediamo che la tecnologia consente oggi di diffondere non solo le informazioni, ma anche le emozioni che possono avere un effetto destabilizzante (anche tossico), quando l'eco di una crisi a punti viene lanciata ben oltre i suoi limiti.

Infine, la transizione dalla globalizzazione liberale a un movimento reazionario contro gli effetti negativi della globalizzazione è caratteristica dell'inizio del 21 ° secolo - in particolare, la crescente disuguaglianza in tutto il mondo. A proposito, l'aumento della disuguaglianza è una delle spiegazioni per la crescente popolarità del populismo primitivo, che vediamo ovunque nel mondo.

Ma il "populismo" è un fenomeno speciale, oggettivamente, non del tutto omogeneo e non ambiguo. In varia misura, il populismo è una caratteristica di qualsiasi soggetto di ordine pubblico. Attualmente, il concetto di "populismo" è diventato uno stigma violento nella sfera politica.

Cosa significa globalizzazione liberale?

L'apertura del mondo ha influenzato non solo i tradizionali rapporti commerciali, ma anche gli investimenti diretti. In alcuni luoghi è apparso persino il loro surplus. Ad esempio, considera la situazione con gli investimenti cinesi in Europa. All'inizio, quando la compagnia cinese acquistò il più grande porto mercantile della Grecia nel Pireo (l'accordo fu finalizzato nel 2016) e gli investitori cinesi pianificarono di investire fondi nella linea ferroviaria da Atene a Budapest (Grecia-Ungheria), una situazione così straordinaria a cui poche persone importavano, ma ora queste cose entusiasmano tutti, causano emozioni e reazioni. La Cina è diventata uno dei principali beneficiari della globalizzazione liberale, che è paradossale per un paese che rivendica ancora principi comunisti.

Questa globalizzazione liberale è senza dubbio andata troppo oltre, e ora stiamo assistendo a un movimento nella direzione opposta - per esempio, le manifestazioni di protezionismo nelle azioni degli Stati Uniti.

Un certo numero di dichiarazioni recenti dei leader di Francia, Germania e alcuni altri paesi europei indicano una percezione critica dell'attuale corso della politica statunitense. Questa è anche una conseguenza di un ritiro dalla globalizzazione liberale? Per quanto i paesi della "vecchia Europa" sono pronti ad allontanarsi dagli Stati Uniti.

Ovviamente, questa è solo una deviazione parziale. Sì, il fatto che il ministro dell'Economia della Germania, Peter Altmeier, parli della necessità, se non di limitare, di essere quindi attento agli investimenti stranieri, indica un cambiamento nell'approccio tradizionale di Berlino. Ma ci sono altre ragioni per la reazione della Germania alla politica degli Stati Uniti. Gli Stati Uniti oggi, infatti, hanno dichiarato una guerra commerciale, compresi i suoi alleati nell'UE, come la Germania. Dal momento che il presidente degli Stati Uniti Donald Trump è salito al potere, ha trascurato i rapporti con Berlino, e con il cancelliere tedesco Angela Merkel, si è comportato in modo inappropriato. Aggiungi a questo una storia con «"Nord Stream-2", l'obbligo di aumentare il costo della difesa della NATO (e quindi comprare armi più americani), insegnamenti non troppo diplomatici degli Stati Uniti ambasciatore a Berlino su cosa fare o non fare, e, infine, le critiche da indirizzo Trump dell'Unione europea. Tutto ciò contribuisce al fatto che i tedeschi davvero iniziato a domanda - (!) I tedeschi, che ancora erano sostenitori incondizionati dell'alleanza transatlantica».

Gli atteggiamenti critici verso gli Stati Uniti in Europa sono una reazione alla politica americana, ma questo può essere interpretato come un tentativo nel desiderio degli europei di diventare più indipendenti dal corso politico degli Stati Uniti. Dopo la fine della guerra fredda, gli stessi europei non hanno mai osato mettere in discussione la cooperazione all'interno dell'Alleanza del Nord Atlantico. Perché?

Questa è una posizione comoda e pragmatica. I paesi europei non devono porsi domande sulla propria difesa e sicurezza. Ad essere onesti, in Europa solo due paesi stanno cercando in qualche modo di garantire in modo indipendente la propria capacità di difesa: sono la Francia e il Regno Unito. Ma le capacità sovrane di questi paesi in quest'area sono limitate.

Allo stesso tempo, dopo il crollo dell'Unione Sovietica, l'Unione europea si espanse a est ei nuovi paesi membri occupano una posizione molto più filo-americana. Polonia, paesi baltici - sono ancora ossessionati da idee ossessive sull'aggressione russa. (Anche qui si può aggiungere la Svezia). Questo divenne per i campi della Nuova Europa, la loro redditizia attività nella diplomazia e nelle relazioni internazionali, che divenne una garanzia per ricevere attenzione esterna, risorse finanziarie e di altro tipo, in termini di scarsa importanza per le relazioni internazionali.

La Svezia moderna ha subito un'evoluzione straordinaria da un paese che all'epoca dell'URSS è rimasto neutrale e ora considera la Russia la principale minaccia. L'ex ministro degli esteri svedese, Carl Bild, ha contribuito molto a questo. Inoltre, la Svezia è un paese antico la cui storia ha conosciuto tempi gloriosi. Ora Stoccolma è desiderosa di svolgere un ruolo importante nella politica estera e di essere un attore chiave nel Nord Europa. Per questo è necessario giocare la carta transatlantica. Si scopre che in Europa ci sono un certo numero di stati che non vogliono l'estinzione delle relazioni alleate con gli Stati Uniti, e questa è anche una delle caratteristiche dell'attuale periodo di incertezza storica.

Si può sostenere che il processo di formazione dell'Europa nella sua forma attuale, l'integrazione europea è un processo che non richiede nemmeno decenni, ma secoli. Penso che nel 2150 questo processo non sarà completato.

La storia dell'Europa non dovrebbe essere vista in modo persistente in modo inequivocabile, come una sorta di evoluzione in un'unica direzione di unificazione e unificazione. Vi sono tendenze e motivi oggettivi che possono innescare il processo di disintegrazione dell'UE. Esiste il rischio che inizi il processo di decostruzione dell'Unione europea. Ma questo è solo un rischio. Ora è difficile fare previsioni del genere. Nel prossimo decennio, nulla cambia radicalmente. I paesi europei hanno così tante connessioni che l'UE non può disintegrare come l'Unione Sovietica, e anche in termini legali è estremamente difficile e lunga (se non ci sono catalizzatori esterni per il processo). Un buon esempio è il Regno Unito. Non sorprende che, sullo sfondo della vicenda con Brexit, il resto dei paesi europei abbia abbandonato tali intenzioni. Nessun paese, nemmeno la Grecia, vuole lasciare la zona euro ora. Quindi il rischio esiste, ma non dovresti sopravvalutarlo.

Tuttavia, la situazione in Europa sta cambiando: il Regno Unito se ne sta andando e Angela Merkel si sta preparando a lasciare il suo incarico di cancelliere tedesco. In sostanza, il Regno Unito rimarrà in ogni caso uno degli attori chiave per la sicurezza europea e l'economia europea. La Gran Bretagna rimarrà strettamente associata all'Europa continentale, principalmente con la Francia. In queste condizioni, lo striscione della leadership europea è pronto per essere raccolto dalla Francia, e forse personalmente dal presidente Emmanuel Macron.

Io (per una serie di ragioni) non ho mai avuto la sensazione che Angela Merkel sia il leader dell'Europa. In precedenza, Margaret Thatcher (primo ministro britannico nel 1979-1990) aveva anche dichiarato di essere la leader dell'Europa. In effetti, la Germania ha fatto progressi a scapito del suo potere economico, ma non dell'autorità politica. Per quanto riguarda la Francia, non è un segreto che abbia notevoli difficoltà con l'attuazione delle riforme economiche. E se non c'è un'economia potente, allora è estremamente difficile essere un leader in politica. La situazione opposta, a proposito, è possibile: puoi avere un'economia potente, ma non rivendicare il dominio del mondo, come l'India.

Tutti gli eventi e fatti attuali mostrano ostinatamente che la costruzione di una politica estera e di sicurezza comune richiede ancora molto tempo. Possiamo ricordare il 2011, quindi al culmine della "primavera araba" la Polonia ha insegnato ai paesi della "vecchia Europa" cosa fare nei paesi del Maghreb e del Medio Oriente. Ma non hanno alcuna esperienza reale di interazione con questi paesi, a differenza di Francia, Italia, Spagna, la cui storia è legata a questa tendenza. Cosa ha causato tali azioni della Polonia? Questo può essere discusso separatamente.

Una comprensione oggettiva dell'essenza della lotta contro i regimi autoritari in Medio Oriente arriva all'èlite europea. Ma il risultato di questi risultati è stato il problema della stabilità in questi paesi. Se sei un idealista, dirai che devi cambiare il regime e sostituire il regime autoritario con la democrazia liberale. Questo approccio è rispettato dalla politica statunitense. (anche se la loro alleata Arabia Saudita, per quanto ne so, è lontana da un esempio di virtù). Non voglio parlare di questo nelle categorie di valore, ma vediamo che nei paesi in cui c'è stato un cambio di potere, i regimi autoritari sono diventati di nuovo più forti. E la "primavera araba", anche se questo nome è molto improprio, alla fine ha portato a una guerra civile distruttiva in Siria con molte vittime, che non è ancora stata completata.

Cos'è la stabilità? Cos'è, stabilità?

Il sistema di relazioni che si è sviluppato dopo la seconda guerra mondiale è diventato stabile dopo la crisi cubana. Dalla catastrofe, il mondo ha poi separato una linea così sottile che i negoziati per il disarmo hanno seguito questa crisi e così via. Di conseguenza, il sistema si stabilizzò: né gli Stati Uniti né l'URSS volevano rischiare e scatenare una guerra nucleare. Sono convinto che le armi nucleari abbiano contribuito alla distensione: se non esistesse, ci sarebbe stata una terza guerra mondiale e la fine della storia dell'umanità.

Con il crollo dell'Unione Sovietica, tutto è cambiato. Ma la differenza è che oggi possiamo parlare di instabilità su scala globale, e questo è un fenomeno completamente nuovo. Guarda, ci sono conflitti ovunque tranne che in Asia (e anche lì c'è il problema della penisola coreana). Tuttavia, "instabilità" non significa "sull'orlo del disastro". Non penso che una catastrofe ci aspetti nei prossimi 10-20 anni. Piuttosto, significa che gli impulsi deboli possono avere conseguenze significative e non intenzionali. La situazione diventerà abbastanza chiara e chiara negli anni 2040-2045. Ora il mondo globale sta attraversando il percorso di "instabilità" e riconfigurazione.

Oggi molti esperti, scienziati, diplomatici in Europa parlano dell'importanza delle relazioni con la Russia, ma sembra che ci sia una grande differenza negli approcci tra esperti e politici europei che dichiarano un consenso sulla Federazione Russa.

Ovviamente, è necessario dimenticare la tesi che "l'Europa parla con una sola voce" in politica estera. Se questo giorno diventa vero, allora non presto. Inoltre, non tutti gli esperti sono in grado, anche analizzando con competenza la situazione, di fornire una consulenza competente. Per fare questo, non devi essere solo uno specialista in Russia (russo), ma pensare globalmente e in altre categorie e dimensioni.

Infine, dobbiamo essere consapevoli che, ad esempio, sul problema della Crimea, anche quelli che non comprendono i dettagli non possono dire: dimentichiamo. Perché esiste una legge internazionale e nella Dichiarazione di Helsinki, che è ancora in vigore, c'è un elemento sull'invarianza dei confini. Si può notare in risposta che l'Occidente ha anche ripetutamente violato la legge internazionale. Sì, è vero. La politica e la diplomazia iniziano dove riconosciamo tutti e diciamo: «"E cosa dovremmo fare adesso?"» In epoca sovietica, l'Occidente non ha riconosciuto l'annessione degli stati baltici e della Moldavia da parte dell'Unione Sovietica. Ma ciò non ha impedito la cooperazione con l'Unione Sovietica - alcuni paesi europei semplicemente non hanno riconosciuto questa adesione. Ora è difficile immaginare il ritorno della Crimea in Ucraina, e forse tra 20, 30, 40 anni ci sarà una situazione in cui l'Europa tornerà ad essere più vicina alla Russia, ma ciascuna parte rimarrà nella propria convinzione circa lo status politico della penisola.

Allo stesso tempo, sono convinto che le origini del problema delle attuali relazioni UE con la Russia siano che dopo il crollo dell'Unione Sovietica in Europa non c'è stata una seria riflessione sulla ricerca di un nuovo formato di relazioni con Mosca. L'Europa non ha avuto una visione strategica, comprensione e desiderio per tale relazione. Presenti vantaggi economici unilaterali. C'erano vertigini dalla vittoria sul sistema socialista dell'URSS, intossicazione dalla vittoria nella "Guerra fredda". Non c'era comprensione dell'essenza della nuova Russia e della mentalità del popolo russo.

È stato un errore

Allo stesso tempo, negli anni '90 in Russia era necessario sopravvivere, piuttosto che impegnarsi in lavori visionari. Quindi questo dovrebbe partecipare all'Occidente. L'Europa doveva cercare, provare ad analizzare le prospettive politiche, cooperazione e sviluppo reciprocamente vantaggiosi. Va ricordato che nella maggior parte dei paesi occidentali gli emigranti sono diventati esperti in Russia, poiché oggi i principali esperti negli Stati Uniti sull'Iran (Cina, Corea del Nord e altri paesi) sono le persone che hanno lasciato il loro paese. Ciò, naturalmente, ha rafforzato gli aspetti ideologici e ha solo privato la razionalità oggettiva nelle conclusioni.

La guerra fredda fu una guerra di ideologie: il sistema capitalista contro l'ideologia comunista sovietica, o, se volete, il socialismo scientifico. Il crollo dell'URSS è stato percepito nei paesi occidentali come una sconfitta per l'ideologia socialista e come una vittoria per l'ideologia di un'economia di mercato e di una maggiore democrazia. Ma se parliamo della Guerra Fredda come un confronto tra due ideologie, allora è finita. Si è gradualmente sviluppato nella Guerra fredda - 2.0, ma ora contro la Russia e su altri principi di base. Questo è un argomento di discussione separato e importante.

Dobbiamo capire che nel mondo ci sono troppi eventi diversi, non legati all'eredità della Guerra Fredda. E se non troviamo i mezzi per calmare queste differenze e pregiudizi ideologici, dovremo tutti pagare. La scelta rimane per ognuno di noi, per la nostra capacità di comprendere e intraprendere azioni concrete che ridurranno il livello di confronto e la minaccia di catastrofi in Europa e nel mondo globale. Noi stessi creiamo il nostro futuro.

Contributo di Sergei Kovinskiy